ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Июль 10, 2025

Когда много мечтаешь, но мало работаешь, — обычно ничего не достигаешь

— Вы пришли детским тренером в академию «Краснодара» в 28 лет. Как бы отреагировали, если бы в тот момент вам кто-то сказал, что 14 лет спустя во главе первой команды «быков» станете чемпионом России?

— Не скажу, что прямо был бы ошарашен. Все-таки мы идем в эту профессию ради самых больших целей. Наверное, для меня это была бы еще большая мотивация для работы. Трудился бы с еще большим энтузиазмом и огнем.

— Каким вы тогда были?

— Молодые тренеры иногда меня спрашивают: «Когда ты пришел в «Краснодар», уже тогда верил и знал, что со временем возглавишь молодежную команду, потом перейдешь в основу?» Понятно, что у всех у нас есть цели и мечты. Но для меня важна работа день за днем. Изначально я просто мечтал попасть в академию «Краснодара», пройти очень сложный отбор из огромного количества тренеров. Потом была задача стать главным тренером какого-то возраста, потом перейти на старший возраст, затем — в молодежную команду.

Я просто понимал, что у меня есть сегодняшний день, мне нужно спланировать ближайший микроцикл, хорошо провести тренировку, игру. Меньше мечтал, а больше старался качественно делать свою текущую работу, чтобы прийти в итоге к своей мечте. Потому что когда много мечтаешь, но мало работаешь, то обычно ничего не достигаешь. Был скромен, старался меньше воображать, что когда-нибудь может произойти, а больше хорошо работать каждый день, чтобы иметь возможность развивать карьеру. И молодым тренерам сказал, что основа всего — это каждодневный труд.

— У вас была встреча с молодыми тренерами в академии «быков» уже после чемпионства?

— Нет. Просто есть ребята, которых там тренировал, а сейчас они уже сами работают в академии. Периодически кого-то вижу — допустим, встречаемся на играх молодежной команды и можем перекинуться там парой слов.

— Расскажите об отборе, когда вы попали в академию.

— До того пять лет работал в академии ФК «Краснодар-2000». Там была хорошая команда, но потом у президента (Александра Молдованова. — Прим. И.Р.) начались финансовые трудности, и он закрыл проект. Я работал в нем до конца, хотя мог еще раньше перейти в академию «Краснодара», знал, что там ищут тренеров, но не уходил из уважения к президенту «Краснодара-2000». Потому что там очень многое сделали для того, чтобы я стал тренером.

Когда этот клуб закрылся, я созвонился с Александром Марьяновичем (сербом, главным тренером академии «быков». — Прим. И.Р.), мы были немного знакомы. Будучи тренером в Ростове, он приезжал к нам, проводил мастер-класс. Сказал ему, что хотел бы работать в «Краснодаре». Он ответил, что там все через конкурс тренеров, нужно его дождаться, там будет теоретическая и практическая часть. Требования я знал: в клубе хотели, чтобы работали молодые ребята, способные и желающие обучаться именно методике академии «Краснодара».

Совершенно не волновался за теорию, знал и другой свой плюс — у меня был пятилетний опыт работы в интернате, который мало у кого есть. Просто детский тренер, который пришел на тренировку, а потом поехал домой — это одно. А когда у тебя команда, которая живет в интернате, ходит в школу, с ними живет один воспитатель, с которым ты должен постоянно общаться, — это совсем другая специфика.

— А почему не волновались за теорию?

— Когда я пришел в «Краснодар-2000», мне очень повезло с учителями, которые там со мной возились. Там было два возраста — и два тренера. Одного, Оленина, я уже назвал. Второй — Сергей Захаряк. Они играли в разный футбол. Игра Оленина была больше похожа на газзаевскую — 5-3-2, скоростная, силовая, с упором на фланги. У Захаряка — более техничная, похожая на ромб, все низом, кружева. Я работал с каждым из них и многому учился.

И был там еще старший тренер, который потом взял меня поработать во вторую лигу — у «Краснодара-2000» старшие ребята там играли. Это был брат Захаряка, Игорь, и он на тот момент только окончил ВШТ. Когда я пришел, он начал раз в три дня проводить со мной экзамены. Физиология, теория методики тренировки — масса всего. Дал мне книги Платонова, Чирвы, Годика — все, что им давали в Высшей школе тренеров, включая его конспекты с лекций оттуда. «Сегодня, — говорит, — начинаешь работать над темой «Аэробная выносливость». Экзамен — через три дня».

Дал мне книги Валерия Лобановского про модели развития специальной выносливости — режимы А, Б, Д, Е... Мне было очень интересно разобраться в этом! Все, что происходило на поле, они с Олегом Базилевичем перевели в цифры. И мы работали в «Краснодаре-2000» по этим режимам. Вернее, старались все выстраивать в соответствии с ними. Сейчас понимаю, что от этих режимов даже все команды нынешней премьер-лиги умрут, — так люди работали во времена СССР. Мы просто старались их чуть-чуть сократить и перенести на свою реальность. И в принципе это работало хорошо.

В «Краснодаре-2000» ходил на тренировки, а потом возвращался домой, читал книги, у меня была куча блокнотов, куда выписывал главные вещи. Готовился всегда хорошо. Но, бывало, чего-то не понимал, и тогда Захаряк говорил: «Завтра — заново». И вот так мы проходили тему за темой. Не в институте, а в команде, где человек совершенно не был обязан со мной заниматься! И делал это только потому, что хотел мне помочь. И именно поэтому я лучше всех сдал экзамен по теории при наборе в академию «Краснодара», что со мной занимался тренер, у которого была категория Pro. Никогда этого не забуду и благодарен всем тренерам, с которыми я начинал в «Краснодаре-2000», и это стало для меня основой всего.

— Где Игорь Захаряк сейчас?

— Одно время был со мной в штабе «Краснодара». В последнее время — в саратовском «Соколе». Сейчас, насколько знаю, не работает.

— Воздействовали ли на вас документальные книги о великих тренерах — советских или зарубежных? Или вы предпочитали техническую литературу?

— Это уже позже. Конечно, я все читал. Книги о Гвардиоле, Моуринью, Михелсе, ван Гале. Наибольшее впечатление оставила биография Анчелотти и первая книга Алекса Фергюсона.

А еще — книга Анатолия Тарасова про хоккей. Как он начинал, делал первые шаги, как была изолирована советская хоккейная школа. Где-то были канадцы, а мы — сами по себе. В Союзе был русский хоккей, с мячом, а потом сказали: «Теперь развиваем хоккей с шайбой». А не было ничего. Как тренироваться, какими методами? Все это создали с нуля — и получились две автономные школы. В итоге наша получилась самобытной, и североамериканцы потом тоже у нее что-то брали.

— Вы не были внутренне обижены на Галицкого, когда он в первом сезоне во главе главной команды не отпустил вас на стажировку к глубоко вами уважаемому Маурицио Сарри в «Наполи»?

— Немного расстроился, но ничего критического. Принял это решение с уважением и сейчас понимаю, что оно было правильным. Галицкий объяснил свою позицию, сказал, что я должен сформировать свой тренерский стиль, и пока не надо ни у кого учиться, чтобы не начать слепо копировать. Сформируешь, мол, свой стиль, а потом начнешь ездить.

И через год я поехал к Лопетеги в «Севилью», причем все это организовал клуб. Тогда президент посчитал, что я нашел свою дорогу, развиваю свое. С тех пор «Краснодар» только помогал мне со стажировками. Рассматриваю теперь эту историю как продолжение книги Тарасова и его рассказа о самобытности советского стиля. Сначала надо искать свое — а уже найдя, наслаивать на него чужой опыт.

Лучший подарок на день рождения за всю жизнь

— Отмотаем пленку назад, на подготовку к конкурсу в «Краснодаре».

— Я позвонил Марьяновичу в конце мая 2011-го. Как раз начались летние каникулы, отпуска, и конкурса тренеров не было все лето. Я готовился, уделив максимум внимания практической части. Она включала в себя жонглирование, различные виды передач, обработки мяча. В общем, ты должен был показать, какой ты демонстратор. У меня были нормальные навыки демонстратора, но я понимал, что нужно работать, чтобы подойти в хорошей форме к этому конкурсу.

— С ума сойти — даже к конкурсу, чтобы стать детским тренером, нужна хорошая форма!

— Всю жизнь знал, что ни к кому ничего не приходит просто так. Для всего нужно много работать. Параллельно узнавал, нет ли вакансий в академии «Кубани», в СДЮШОР-5. Не было нигде. Президент «Краснодара-2000» говорил: «Хочешь, открой свою школу, я тебе дам поля». Я отвечал, что это чуть не то, к чему стремлюсь. Не хочу быть в чистом виде детским тренером, возиться с маленькими детишками. Понимаю по себе, что мне комфортнее работать со старшими. По кому-то видно, что это детский тренер, он может найти с ребятами общий язык, подбодрить, дать пять, пошутить. А я — более строгий. Понимал, что моя мечта — работать со старшими возрастами и, в конце концов, со взрослыми.

Конкурса в «Краснодаре» в итоге дождался только в конце октября 2011 года. В нем участвовало тренеров пятьдесят, а может, даже больше. Туда ехали со всей России. Сначала была теоретическая часть, это для меня было легко. Потом уже узнал, что написал ее лучше всех.

Потом приехали в манеж. Я впервые увидел воздухоопорный футбольный манеж, которых у «Краснодара» уже было несколько. Само здание академии только строилось, общеобразовательная школа еще не работала. Мы приехали на эту огромную территорию, и было много экзаменаторов, которые стояли с блокнотами и все записывали. Ты выходил в центральный круг и там жонглировал, делал обработку мяча с воздуха и различные передачи. В конце нам сказали: «Если получите звонок и вас позовут на собеседование — значит, вы приняты».

— И когда он раздался?

— 10 ноября 2011 года мне исполнялось 28 лет. Ко мне в гости должны были приехать друзья, я их ждал. И тут раздался звонок со словами: «Приходи на собеседование». Это был лучший подарок на день рождения, который я получил за всю жизнь. В день рождения уже сразу захотел выйти на первую тренировку. Тогда в академию пришло много хороших тренеров — ни в одном конкурсе столько не взяли. Думаю, человек восемь. Некоторые до сих пор работают в «Краснодаре» детскими тренерами.

— Помните первый успех?

— Вначале помогал на всех возрастах, чтобы понять методику, приходил с утра до вечера на все тренировки ко всем тренерам. Многих из них я знал, когда они еще были футболистами в Краснодарском крае, они мне помогали, делились опытом, спокойно давали, чтобы я проводил тренировки. Потом мне дали второй состав 2000 года рождения, это был предынтернатный возраст, в первой команде которого были Черников и Сперцян.

Второй состав не ездил на соревнования. Некоторые тренеры были бы этим довольны — тихая, спокойная работа. А я понимал, что на юге сейчас идут весенние турниры, и здорово было бы там сыграть, проверить себя. Первая группа ехала в Москву на товарищеские матчи со сверстниками из «Спартака» и ЦСКА, у них все интересно. А у второй ничего не было.

Подхожу к родителям ребят. Говорю: «Может, поедем на хороший всероссийский турнир в Туапсе? Единственное — вам нужно будет оплатить проживание своих детей, но я поговорю обо всем этом с руководством«. Все родители сказали: «Да, конечно». Иду к руководству — тогда это еще называлось базовой школой, академию еще не запустили. Спрашиваю, можем ли поехать на турнир — родители оплатят проживание детей, я — свое. В ответ слышу: «Клуб заплатит за тебя, оплатит взнос за команду, даст автобус, который там будет с вами. Родители должны будут только оплатить минимальную часть за детей». Это были лучшие условия, чем мы ожидали!

В турнире участвовали «Алания», сильная «Олимпия» из Волгограда, другие приличные команды. И мы заняли там первое место. Вернулись домой с кубком — то есть казавшаяся рискованной затея поехать на такой хороший турнир полностью оправдалась. После этого мне сразу сказали, что перехожу непосредственно в академию. Три месяца работал с 1997 годом рождения, где были Фомин, Воробьев, Гогличидзе, Стежко, который сейчас вернулся к нам из «Черноморца». Потом 2000 год зашел в интернат, прошел отбор и сформировалась группа этого года, и мне сказали, что я главный тренер у них. Два года работал, потом перевели на 1999-й, к Сафонову, Шапи, Уткину. И вот с этими возрастами все годы и работал в академии.

Золото посвящаю Галицкому

— Вспоминая весь свой путь к золоту-2025, кому посвящаете этот титул?

— Сергею Николаевичу. Он сделал для меня очень много, и я хотел стать тренером, который подарит ему этот титул. Хотя «подарит» — неправильное слово. Потому что он сам все это и создал, во главе этого корабля и стоит, переживал все, что за эти годы было связано с клубом. Эта победа — для него.

— Вам, кстати, обидно читать и слышать клише, что главный тренер «Краснодара» — Галицкий?

— Меня уже невозможно ничем обидеть, что бы ни прочитал. Не могу расстроиться из-за чьих-то слов.

— С какого момента у вас такая толстая кожа? Или она была с самого начала?

— Вы знаете, что я не был большим футболистом, начинал с детского футбола, с первых шагов. В Краснодаре было много и больших игроков, и сильных тренеров. И если бы я кого-то слушал, задумывался - а смогу ли? — то и не начал бы нормально работать.

Поэтому хоть и отношусь к другим людям и их мнениям с уважением, но всю жизнь иду своим путем. И мне плевать, кто и что думает по этому поводу. В лицо, при встрече, мне никто ничего не может сказать и никогда в жизни не говорил. А если кто-то говорит и ты обращаешь на это внимание, то быстро закончишь. Поэтому я сейчас, во-первых, мало читаю, когда идет сезон, а во-вторых, даже если что-то попадется мне на глаза, то на сто процентов не выбьет из равновесия.

— Евгений Гинер рассказывал, что только однажды за все годы попросил Слуцкого о том, чтобы игрок был в составе, — дать шанс воспитаннику академии Георгию Щенникову на протяжении игр десяти, чтобы посмотреть, готов ли он к основе. А Галицкий просил вас поставить или не поставить какого-то игрока на матч?

— Нет. У нас были расхождения по игрокам: в кого-то я верил больше, а он меньше, и наоборот. Потом жизнь все расставляла на свои места. Мы всегда все обсуждаем глобально, но когда конкретно кого ставить — это уже абсолютно моя прерогатива.

— При расхождениях кто оказывался прав? И по кому они были?

— Конкретизировать будет некорректно. А по последнему, когда мы разошлись во мнениях, прав оказался Сергей Николаевич. Этот футболист уже покинул команду.

— Помните ваш первый разговор с Галицким?

— Мне повезло, что для меня общаться с ним очень легко. Иногда видел, как люди пытаются как-то играть, вести себя неестественно, разговаривая с ним, чтобы ему понравиться. А мне с первого дня, будучи еще тренером в академии, не приходилось не быть собой. Сразу понял: если ты коротко и обоснованно, не расплывчато ему отвечаешь, у вас будет нормальный диалог.

Он мне задавал вопросы, и я просто говорил то, что думаю и как вижу. Так у нас и сложились хорошие отношения. Потом ввели такую традицию, что раз в неделю Сергей Николаевич разговаривал с тренерами молодежки, второй и третьей команды и главным тренером академии. Мы приходили к нему в офис и обсуждали разные команды, у кого из футболистов какие перспективы. Иногда это могло быть жестковатое общение, но для меня это было просто и естественно. На этом, мне кажется, мы хорошо и поладили.

— В академии за все годы было много тренеров, в том числе успешных. Почему Галицкий так поверил именно в вас? В какой момент вы почувствовали такое расположение к себе президента и объяснял ли он вам лично его природу?

— Думаю, что это расположение я заслужил своей работой. Он был почти на всех играх моих команд, и ему нравилось то, что происходит. Это правда было красиво и ярко. И самое главное — в каждой моей группе он видел футболистов, которые перейдут в основу.

Где-то за полгода до назначения в первую команду он мне сказал, что со временем хочет видеть меня тренером основы. Сейчас там Игорь Шалимов, хочу, чтобы он доработал свой контракт, но со временем, если будешь продолжать так же работать и развиваться, то возглавишь основную команду — и хочу, чтобы это было надолго. В итоге это произошло быстрее, чем он думал, Игоря Михайловича уволили, и я принял «Краснодар» за шесть туров до конца чемпионата.

— В «Уралане» Шалимов обвинял Леонида Слуцкого в том, что тот его подсидел. В ваш адрес подобного не звучало?

— Нет. Я никого не подсиживал. У меня была команда, которая шла на первом месте в молодежном первенстве. Повторюсь: никому не хотел понравиться, а просто хорошо делал свою работу. Никогда не говорил руководству плохое про своего коллегу, чтобы занять его место. Обычно, если этим занимаешься, у тебя ничего не получится. Странно было слышать критику в свой адрес после возращения, как будто по моей вине убрали Ивича. Да близко не думал, что вернусь в тот момент!

Еще работая с детской командой «Краснодара», понял, что я — счастливый человек

— Какие у вас в карьере, начиная с детской команды, были рубежные моменты, после которых вы укреплялись в уверенности, что занялись своим делом? Что называется, несгораемые суммы?

(Задумывается.) — Об этом меня никогда не спрашивали, так что самому интересно это понять. «Краснодар-2000» — период обучения. Когда пришел в академию «Краснодара», понимал, что у меня уже много знаний. Как уже говорил, понимал, как нужно работать в интернате, и до сих пор воспитатели, которые в коттеджах следят за детьми, как и преподаватели в школе, очень тепло ко мне относятся. Потому что всегда помогал им в плане быта, дисциплины, чтобы ребята всегда делали школьные уроки. Когда я туда пришел — сразу понял, что я там очень органичен.

С первого дня в академии понимал, что могу поставить хороший футбол, найти общий язык с детьми, что у меня всегда порядок с дисциплиной. Все, что происходило, доставляло мне удовольствие. Понимал, что я — счастливый человек, потому что после каждой тренировки, особенно хорошей, у меня такое чувство счастья и удовлетворения, какое получает на работе далеко не каждый человек. Понимал, что счастлив в своем ремесле.

Потом пошли результаты. Стал подниматься по возрастам, лучше становились мои личные условия. Долгое время академия «Краснодара» не могла прийти к чемпионству, как до недавних пор первая команда. Обычно чемпионат России проходит среди четырех старших возрастов. Команды съезжаются в определенный город — Саранск, Крымск, Москву и т.д. — и определяют лучшего из 16 команд, а до этого еще полгода отбираются на чемпионат.

Наша академия никак не могла выиграть. Выходили в финалы, занимали вторые-третьи места, но не первое. Ни в чемпионате, ни в Кубке. Все время были рядом. Это стало для меня большой мотивацией. В первый сезон с 1999 годом рождения стали вторыми, проиграв в финале. На следующий — третьими. А потом стали первыми чемпионами России!

— Магомед-Шапи Сулейманов рассказывал, что вы возглавили эту команду, когда ему было 14 лет. Потом ушли на другой возраст, затем вернулись, после чего выиграли с ними вообще все.

— Так и было. Вот тогда мы как раз и победили. И это было такое чувство — никогда не забуду. Выиграв юношеский чемпионат России, потом мы стали первыми в истории клуба, кто выиграл Кубок. До того у нас было чрезмерное уважение и немножко боязнь перед московскими клубами — «Спартаком», ЦСКА и другими. Мы все это сломали, показав, что краснодарские ребята, из провинции, могут быть лучше них. Это был важный шаг. В какой-то момент в сборной России по нашему возрасту играло девять футболистов «Краснодара».

Потом мы выиграли молодежное первенство России. И я понимал, что все эти моменты — не что-то разовое, а шаг за шагом в карьере. Моя вера только укреплялась. Затем — переход в основу.

— И победа в первом, причем гостевом, матче с «Зенитом» 7 апреля 2018-го.

— Да, это было что-то незабываемое. Впервые был на «Газпром-Арене», огромном стадионе. «Зенит» тренировал Манчини, он, наверное, вообще не понял, кто у соперников тренер. Олег Шатов, ушедший к нам как раз из «Зенита», открыл счет, подбежал ко мне и обнял. Для меня, тренера, проводившего первый матч на этом уровне, это было очень важно — когда такой опытный игрок разделяет с тобой радость гола. Мы сразу нашли общий язык, и я рад, что он стал тренером. Мы на связи, как и с Павлом Мамаевым, и с другими ребятами...

Потом две бронзы, еврокубки, выход в 1/8 финала Лиги Европы, первый в истории клуба выход в группу Лиги чемпионов, первая победа в ней... Но затем был достаточно сложный момент, когда ушел из «Краснодара». Вот там получилась прямо такая проверка на прочность. Когда ты уже начинаешь думать, что, может, идешь каким-то неправильным путем. Момент небольшого выгорания, когда уже не было ни эмоций, ни сил.

— Как из него вышли?

— Когда в тот период учился в ВШТ, приходил один известный спортивный психолог. Он знал, кто я. «Знаешь, — говорит, — это как поляна в лесу. Произошел пожар, она вся сгорела. Но вот увидишь: пройдет чуть-чуть времени, и она опять станет зеленой, вырастут листья, вырастет трава. И с тобой будет то же самое».

И действительно, когда я уехал в Азербайджан, мы там начали пробовать много нового, появились свежие идеи, эмоции, отличные результаты. Горжусь этой работой, когда принял новый на тот момент клуб, теперь уже — большой в стране, который будет в третий раз играть в еврокубках после победы в Кубке с Василием Березуцким.

А тогда «Сабах» шел на последнем месте, и по итогам сезона мы заняли пятое, став вторыми за период нашей работы. И на следующий сезон уже взяли реальное серебро, играя в красивый футбол с гибридными схемами. Через все это надо было пройти — трудности, сомнения. И возвращение в «Краснодар» было очень непростым. Через все это надо проходить, чтобы прийти к успеху.

Галицкий — первый, кто хочет выиграть. Но мы не желаем идти к победе любой ценой

— Честно скажу, когда после золотого матча трибуны начали скандировать: «Галицкий! Галицкий!», у меня слезы на глаза навернулись. Я подумал о том, что двадцать лет назад не было клуба, академии и этих болельщиков, десять — стадиона и парка. Один человек создал целый город внутри Краснодара, одну из главных его достопримечательностей и его душу. И, наконец, к нему пришло чемпионство.

— У меня слез, наверное, не было, но я отматывал «пленку» в момент, когда мы вернулись и какое давление тогда обрушилось на клуб. Не могу сказать, что читал всю критику, но понимал, что давление было огромным. Никто не верил в нас, но мы смогли забить в концовке в Сочи, а потом выиграть у «Динамо» и впервые в истории клуба стать вторыми.

Потом то же повторилось после трех ничьих на старте прошлого сезона — но мы снова не дрогнули. Как и весной. И сейчас я понимал, что мы — чемпионы, и был больше всего рад за Сергея Николаевича. За человека, который все сделал, чтобы я вернулся. А раньше вообще поверил, что тренер детско-юношеского футбола может стать тренером основной команды.

Вы рассуждаете абсолютно здраво, говоря, что за 17 лет клуб с нуля все это выстроил и стал чемпионом. Это огромное достижение. А вспомните, сколько было наших «доброжелателей», которые из года в год говорили: «Где трофеи «Краснодара»?» Я всегда отвечал, что «Краснодар» пару раз был в финале Кубка, у него к этому сезону уже было четыре медали в чемпионате, он играл в группе Лиги чемпионов, неоднократно выходил в плей-офф Лиги Европы. То есть шаг за шагом шел вперед. Но это мало кто слышал, и снова начиналось: «Где трофеи? Нет трофеев!»

А сейчас, когда мы стали чемпионами, все сразу заговорили: «Какие они молодцы, что так быстро с момента рождения клуба стали чемпионами». Только что: «Где ваши титулы?» и тут вдруг: «Как быстро они прошли весь путь, это прямо какой-то уникальный случай!» А это и есть уникальный случай.

— Для Галицкого, как и для вас, после этого титула и реакции на него, когда вдруг выяснилось, что вся Россия обожает «Краснодар», процесс по-прежнему важнее результата?

— Склоняюсь к тому, что если процесс правильный и хороший и у тебя есть определенный набор футболистов, то он всегда приведет к результатам. Думаю, все это во мне из-за детско-юношеского футбола. Когда ты работаешь детским тренером, на что должен в первую очередь обращать внимание? На то, чтобы твои футболисты прогрессировали. И это происходило — Шапи, Уткин, Сафонов, Сперцян, Черников...

Уже тогда пришел к тому, что качественный процесс, красивая игра и результат могут быть в одном комплекте. Стремился к тому, чтобы дети играли через короткий и средний пас, чтобы брали игру на себя и выигрывали именно так. У нас был очень красивый футбол. Почему я стал главным тренером основы? Потому что мы играли очень красиво. Но при этом я дал еще множество футболистов с помощью этого красивого стиля.

В принципе играть без результата — это неправильно. И Сергей Николаевич — первый, кто хочет выиграть. Но мы не хотим идти к победам любой ценой, условно, выходить в пять защитников, закрыться, играть низким блоком, подкараулив ошибку соперников на стандарте, и убежать в быструю атаку. Мы хотим играть с мячом. Хотим, чтобы процесс был важен. И этот процесс, хороший и правильный, должен приводить к победе.

— В 2012 году я разговаривал с Галицким, и он сказал, что вкус к такому футболу ему привил бесковский «Спартак» с Черенковым и Гавриловым, который шел к результату именно через игру. Так что все сходится.

— Не слышал этого! Очень интересно. Мы и не отходили от нашего понимания стиля. Все краснодарские команды — разные, какая-то команда играла в более яркий футбол, какая-то обладала другими сильными качествами. Но мы никуда от этого не уходим, и, думаю, это останется всегда.

— То есть красота игры — это кит, на котором стоит «Краснодар», и именно поэтому вас позвали назад?

— С вашего разговора с Сергеем Николаевичем ничего не изменилось.

— Насколько близко ваше с Галицким понимание футбола?

— Оно совпадает в самом главном — в общем направлении. Глобально мы понимаем, что хотим играть с четверкой защитников, встречать соперника высоко, действовать быстро, комбинировать. Другое дело, что каждая версия «Краснодара» играет по-разному в зависимости от подбора исполнителей. После первого назначения провожу уже пятые летние сборы, и все команды — различные.

Потому что тренировочный процесс похож, но мы не можем не учитывать индивидуальных особенностей игроков. Сейчас вот пришел новичок Густаво, и на данный момент для него идеальная позиция — правого нападающего. Но говорю ему: «Познакомимся с тобой получше и сможем внести коррективы в нашу игру, чтобы ярче раскрыть твои сильные стороны«.

— Пример таких корректировок раньше?

— Условно, Батчи мы не загоняем внутрь, потому что ему комфортнее в ширине. И тогда зону, которую хотелось бы, чтобы закрывал Батчи, мы просим, чтобы заполняли Кривцов или Черников. Или чтобы внутрь смещался фланговый защитник. Ничто не может идти по шаблону. В зависимости от того, как меняется команда и какие в нее приходят игроки, мы должны быть гибкими и стараться использовать их самые сильные стороны, а не загонять в ту систему, которая им не подходит.

Поэтому, когда говорят, что «Краснодар» отошел от своей игры, не соглашаюсь: нет, не отошел. Просто мы должны жить в реалиях, которые у нас есть сегодня. Мы не должны делать из Батчи Мамаева, потому что на одной и той же позиции у них разные сильные стороны.

— Вечная философская проблема тренеров: игроки под систему или система под игроков? Мне кажется, что вы где-то посередине — есть базовые принципы, но внутри них все подстраивается под конкретных футболистов.

— По-моему, Марко Николич сказал, что тренеров, которые имеют возможность сформировать команду под себя, можно пересчитать на пальцах одной или максимум двух рук. Условно, Гвардиола приходит в «Манчестер Сити» и собирает состав под себя. В России, думаю, таких тренеров нет вообще. Команду у нас всегда формирует клуб, а мы точечно можем попросить одного-двух игроков. Но в целом приходим и работаем с теми, кто есть.

Можно быть негибким, заявлять: мол, у меня такая философия, что хочу играть «тики-таку», а люди мне не подходят. Но где ты возьмешь других? А можно, как в моем случае, глобально не отходить от своей модели, не шарахаться, а чуть-чуть адаптировать ее под имеющихся игроков.

Галицкий любит академию, но считает, что все должно быть по спортивному принципу

— Есть ли команды, которые вы никогда не возглавите, поскольку сделаете этим больно Галицкому или болельщикам «Краснодара»?

— Нет. У «Краснодара» было дерби с «Кубанью», очень интересное. Жалко, что его больше нет, поскольку оно, проходившее при аншлагах, стало одним из украшений чемпионата. Это, наверное, был принципиальный соперник. В остальном «Краснодар» ни с кем не воюет и не враждует. Да и с «Кубанью» с нашей стороны этого не было — это она к появлению «быков» отнеслась более агрессивно. Поэтому в «Кубани» я бы, вероятно, никогда не работал. А с другими командами у нас подобных отношений нет.

— То есть на будущее для себя ничего не отсекаете?

— Глобально — нет. Но предметно даже не думал об этом.

— Давал ли Галицкий вам советы, которые пригодились вам на всю жизнь?

— Он никогда не говорил: «Мурад, сделай так и так, и у тебя все получится». Просто, когда ты много общаешься с Сергеем Николаевичем, то понимаешь ход его мыслей и можешь представить, как он пришел к тому успеху, которого он добился из ничего. Как стал тем, кто он есть. Он приводил много примеров, сколько времени работал все семь дней в неделю, как подходил к решению сложных ситуаций. Это не советы, это каждодневное общение, по ходу которого, видя, чего он добился, ты начинаешь перенимать у него многие вещи и так же подходить к решениям в своей сфере.

— Шапи говорит, что Галицкого не переспорить, он всегда стоит на своем. Это правда?

— Хорошо, что вы задали этот вопрос, поскольку эта тема часто обсуждается. Смотрите, если вы сейчас приедете в Краснодар и мы втроем с Галицким сядем поужинать, то обязательно будем спорить. Он это любит. У вас будет свое мнение, у него — другое, у меня — третье. Но знаю точно, что его никто не переспорит, и тут Шапи прав. Возможно, по окончании вечера вы еще и потеряете веру в свое мнение, ха-ха!

Но если вопрос касается работы, то есть как нам стать сильнее перед сезоном, что мы можем еще сделать, чтобы улучшить базу, логистику, то это уже другой Сергей Николаевич. Тут нет спора ради спора, а есть поиск решения. При расхождениях во мнениях мы начинаем разговаривать и приходить к общему знаменателю. И мы всегда придем к решению, которое будет лучшим для клуба. В споре за ужином и на работе — это два разных Галицких!

— Считается, что Галицкий всегда был одержим идеей 11 выпускников академии в основе. После вашего первого назначения главным тренером первой команды он говорил, что вы будете делать акцент на своих воспитанников. Но сейчас мы видим в основе Агкацева, Сперцяна, Черникова и... вас. Такая мечта неосуществима в принципе? Даже сейчас, когда выбор легионеров резко сузился по понятным причинам?

— Думаю, слово «одержим» сюда не подходит. Если бы Сергей Николаевич был чем-то одержим, то эта идея была бы давно реализована. И не в одном матче, когда такое уже было. У него нет никакой одержимости, и эта тема, мне кажется, раздувается. Сейчас он считает, что соотношение идеальное. Три твердых игрока основы, тренер — тоже свой воспитанник.

Да, хотелось бы, чтобы пропорция потихоньку менялась в сторону наших ребят, но сейчас ситуация такая. Здесь Сергей Николаевич, поверьте, очень спокоен и вообще на эту тему не говорит. Он очень любит академию, хотел бы, чтобы в основе было больше ее игроков, но считает, что все должно быть по спортивному принципу. Будут они сильнее легионеров — станет так. Возможно, когда-то вектор клуба поменяется. Но сейчас никто об этом не тревожится, все наслаждаются процессом и тем, что сегодня мы — чемпионы.

— А что вообще такое работать с одними и теми же людьми, когда они сначала дети, а потом взрослые? Тот же Черников не испытывал большой обиды, оказавшись в начале сезона на несколько матчей на скамейке?

— Мы знаем друг друга с их детства. Они знают, сколько мы, тренеры, потратили на то, чтобы они были здесь. Знают и ценят. Сейчас они уже не те дети, но сохранили то уважение, которое было в юном возрасте. В момент возвращения в «Краснодар» мне очень сильно помогло отношение Сперцяна, Черникова, Агкацева, Сафонова, то, как они себя вели. Они уже стали старше на три года с момента моего ухода, и для меня это было очень важно.

А то, что Черников сел на скамейку... Я не должен быть хорошим для Черникова. Тогда он оказался в запасе — зато потом провел, возможно, лучший в карьере отрезок и стал чемпионом. Так будет и дальше. Если кто-то заслужит сесть на скамейку, то сядет. И Саша все это понимает.

Всегда был в хороших отношениях с его отцом. Он достаточно строгий человек и всегда был за меня. Даже когда я его сына наказывал и отстранял от игр, он всякий раз меня поддерживал. И именно через эту отцовскую строгость Черников стал тем, кто он есть. Ни в коем случае не хочу себя сравнивать с его отцом, поскольку папу никто не заменит. Но он знает, что мы должны быть честными друг с другом и делать все, чтобы он стал лучше.

— У него, кстати, стало гораздо меньше безумных фолов. Это тоже взросление или ваша персональная работа с ним?

— Когда он был в академии — всегда был жестким парнем. Но у него не было того количества красных и желтых карточек, которые в определенный момент появились в профессиональной карьере. Не знаю почему, меня в этот момент не было рядом, и я не хотел лезть со своими советами, но то, что происходило пару сезонов назад, было какой-то аномалией. Возможно, он как-то чрезмерно хотел проявить себя. Сейчас все просто встало на свои места.

Весь наш тренерский штаб вышел из академии. Другого такого нет!

— Давно в академию не заезжали?

— В ноябрьской паузе на игры сборных тренировались неделю в академии, так как нашу базу отдали сборной, также стараемся посещать игры молодежки. Недавно приезжал в базовую школу. Она — до десяти лет включительно, а с 11 уже начинается интернат академии «Краснодара». Базовая школа у нас по всему Краснодарскому краю, есть еще филиалы в Пятигорске и Ставрополе. Спросил директора, как сейчас с тренерами, узнал, как проходят конкурсы. Он, к моему удивлению, ответил, что сейчас очень мало желающих, потому что работа тяжелая, и, условно, курьером, будучи студентом, можно заработать больше, чем детским тренером.

Мне это непонятно. Да, может, у тебя зарплата какое-то время будет меньше, зато огромные перспективы, да и в целом считаю профессию детского тренера очень почетной. Ты можешь развиваться, ездить по всей стране. Я бывал на многих соревнованиях, в том числе в Европе. Это очень интересная жизнь, где ты каждый день видишь, как растут дети, и растешь вместе с ними.

— Ваш пример наглядно показывает, куда можно оттуда подняться.

— И не только мой. Весь наш чемпионский штаб в «Краснодаре» — на сто процентов люди из академии. Кто-то начинал там раньше меня, кто-то позже, но все — наши, краевые, с юга России. Думаю, это уникальный случай, вряд ли где-то еще есть такой штаб, который целиком вышел из клубной академии и зашел в первую команду.

У нас и доктора выигрывали со мной чемпионат России по юношам и молодежное первенство. Допустим, у нас есть парень, который анализирует показания датчиков, 2000 года рождения — он занимался вместе с Эдиком Сперцяном и Сашей Черниковым. По разным причинам не заиграл, но отучился в институте физкультуры и сейчас делает отличную работу. Стал большим специалистом в плане анализа физической активности футболистов.

— У вас же и сын в академии «Краснодара» занимается?

— Да, второй год. Ему шесть. Поначалу это было как развлечение, но где-то полгода назад он стал смотреть все обзоры, матчи, знает всех футболистов. И дочка, которой пять, тянется за ним, как обычно бывает у младших за старшими. Она тоже знает всех игроков!

Как-то у «Краснодара» был восстановительный день на сборах, когда семьи там могли быть, — и они пару раз приезжали со мной, фотографировались со всеми футболистами. И уже с друзьями в садике все обсуждают, как Агкацев отбил пенальти, как Сперцян забил штрафной... Как-то неожиданно за полгода прямо втянулись!

Как весь город сходит с ума, так же и мои дети с воспитательницами в садике разговаривают о футболе. Приходят домой, и иной раз, когда у них есть свободное время, смотрят не мультики, а обзоры Лиги чемпионов, чемпионата России... Включаешь вечером телевизор, идет какой-то матч, и дочка, которой пять лет, говорит: «О, это Акинфеев!» Даже футболистов не из «Краснодара» уже узнает — так болеет футболом!

— А вот пришли они в садик на следующий день после золотого матча, сын появился на тренировке в академии — что там творилось?

— Не спрашивал их, честно. Но знаю, как там все болеют за нас. Многие воспитательницы, знаю, тоже были на матче с «Динамо». И друзья сына из садика пришли с родителями. Сто процентов, что там весь следующий день шло обсуждение.

— Как вам кажется, когда они вышли на поле после золотого матча — хорошо понимали, что произошло?

— Думаю, до конца поймут это несколько позже.

— Что вам сказала жена сразу после золота? Она ведь прошла с вами весь этот путь от детского тренера до чемпиона. Как жена младшего офицера, который превратился в генерала.

— До генерала мне еще далеко. А в моих отношениях с женой, когда я пригласил ее на поле после матча с «Динамо», думаю, все было понятно без слов.